Часть 1 | Часть 2
Название: Я так вижу
Автор: fandom Space Opera 2015
Бета: fandom Space Opera 2015
Размер: миди, 6516 слов
Источник: "Легенда о героях Галактики"
Пейринг/Персонажи: Дасти Аттенборо/Юлиан Минц, экипаж "Брунгильды"/Юлиан Минц, Ян Вэньли/Юлиан Минц, Нейхардт Мюллер/Фредерика Гринхилл (спойлервсе это — на рисунках героини), ОМП/ОМП, ОЖП, ОМП
Категория: гет, слэш
Жанр: трагикомедия с элементами абсурда
Рейтинг: R— NC-21
Краткое содержание: Каждый художник видит мир по-своему. И обидеть художника может каждый...
Предупреждения: Образ главной героини на 146% составлен из фандомных клише, штампов и социальных конструктов. Не пытайтесь повторить это в домашних условиях.
Примечание: Все участники сексуальных сцен спойлер, как происходящих в воображении героини, так и вне его, совершеннолетние.
Скачать: FB2, RTF,TXT
Для голосования: #. fandom Space Opera 2015 - "Я так вижу"
Девчонки перешептывались и отрабатывали стрельбу глазами по движущимся мишеням: главком был молод, хорош собой и не женат. Ходили слухи о его вялотекущем романе с капитаном Катерозе фон Кройцер, но Мелисса только фыркала. У этой девицы не было ни стиля, ни манер. Вызывающе яркий рыжий цвет волос больше подходил дешевой бордельной девке, а не любви всей жизни наследника Яна Вэньли. Да даже полный тупица понял бы, что мисс (или фройляйн) фон Кройцер крашеная.
Спокойствие сохраняли только старосты курса Ребекка МакКинен и Джефри Эванс, да еще зубрила Элла Фогельвейде. Ребекка даже с виду больше походила на ледяную статую, про Эванса говорили, что он и горящий звездный крейсер будет сажать с положенной джентльмену легкой полуулыбкой, не выражающей ничего, а Фогельвейде учебники по военной логистике были милее живых людей. Зашоренная имперка, что с нее взять!
— Командующий Минц очень требовательный преподаватель, — на очередной вопрос Ребекка только досадливо отмахнулась рукой, — но за свои знания по стратегии я спокойна. Чего не могу сказать про связи с общественностью и масс-медиа. Джеф, скажи лучше ты.
— А чего не так с прессой?
Курс одновременно навострил уши. Мелисса отложила свой скетчбук, тем более, герои не желали делать то, чего она от них хотела. Разумеется, Эванс не мог не попижонить и раскланялся так, словно все они были на приеме в кайзеровском дворце.
— Дамы и господа! — он выдержал эффектную паузу. — Счастлив сообщить вам, что курс по взаимодействию армии и СМИ будет читать сам адмирал Аттенборо, который любезно согласился на предложение своего старого боевого товарища. А если серьезно, то помните о том, что адмирал Аттенборо для всех находил доброе слово. Особенно для Фрица-Йозефа Биттенфельда.
— Со стороны его величества Райнхарда было крайне недальновидно, — Фогельвейде, как всегда, говорила слишком правильно и старомодно, — отправить на штурм Изерлонской крепости адмирала Биттенфельда. Он был слишком несдержан.
Но Фогельвейде уже никто не слушал. От восторженного гвалта едва не повылетали стекла в окнах.
В день Х все предвкушали явление нового преподавателя, и даже самые непрошибаемые настороженно косились на дверь лектория. Мелисса чувствовала себя паршиво: вчера в галанете какая-то критиканша разнесла ее графический роман, до стипендии оставалось еще две недели, а новое платье хотелось уже сейчас. Когда эта чертова дверь, наконец, распахнулась, Мелисса едва не свалилась со стула от неожиданности: меньше всего жилистый, невысокий, резкий в движениях человек походил на бравого героя с агитационных плакатов.
— Итак, кто мне скажет, какая война самая лучшая?
— Которая закончилась победой и полной капитуляцией противника, сэр! — радостно проорал почти весь курс.
— А когда это становится возможным? — Адмирал Аттенборо лукаво улыбнулся, и сердце у Мелиссы забилось быстрее.
Повисла жуткая тишина, потом по рядам пополз робкий шепоток:
— При современной технике... И новейшей тактике ведения боя...
— Это все ерунда. — Адмирал Аттенборо уселся на стол боком. — Точнее, все это важно, но вы упускаете главное. Холодно, курсанты, очень холодно.
— Сэр! — МакКинен и Эванс подняли руки одновременно, и как всегда, заговорили, продолжая мысль друг друга: — Победа в сражении ничего не стоит, если она не подкреплена двумя вещами.
— Какими же? — адмирал Аттенборо хитро подмигнул аудитории и обратился к Мелиссе: — Мисс, уберите, пожалуйста, вашу книгу и послушайте товарищей.
Мелиссе показалось, что ее огрели по голове тяжелым гимнастическим снарядом. Выпуск «Нежных ложбинок» пришлось упрятать подальше от зоркого препода и внимательно слушать.
— Победа ничего не стоит без снабжения и коммуникаций, сэр! — Эванс щелкнул каблуками и одарил всех сияющей, как сотня прожекторов, улыбкой.
— А также без единства общества и армии, без положительного общественного мнения. Которое современные исследователи называют дипломатией новейшего времени.
— Сэр! — Фогельвейде отработанным движением подняла руку. — Позволю себе процитировать высказывание адмирала Брюса Эшби: «Первые четыре года ты создаешь себе репутацию, а затем репутация работает на тебя».
И почему эта зануда до сих не процитировала ни одного из великих полководцев Рейха или обожаемого ею кайзера Райнхарда? Боится, что ли?
— Теплее, курсанты, гораздо теплее. Правильный ответ звучит по-другому: лучшие войны выигрываются на бумаге и не начинаются вовсе. Один из полководцев древней Земли сказал: «У настоящего воина меч не покидает ножен». Немногие знают продолжение этого изречения: «Но всегда наготове перо и шпага». Надеюсь, аналогия понятна?
На большой перемене в столовой на глазах у Мелиссы разыгралась интереснейшая и восхитительная в своей двусмысленности сцена: адмирал Аттенборо уже поставил на поднос салат с рыбными палочками, как вдруг его хлопнул сзади по плечу и заключил в теплые объятия высокий светловолосый мужчина.
— Они такие милые, — голос Грейс Смит долетел до Мелиссы как будто издалека. — Старые боевые товарищи. Говорят, адмирал Аттенборо был учителем главнокомандующего Минца. Как все-таки здорово, что они оба остались в живых.
В голове у Мелиссы зазвучал веселый пасодобль и взорвался склад с фейерверками, не меньше.
...Перед ее внутренним взором развернулась прекрасная в своем бесстыдстве картина: обнаженное, трепещущее тело юноши, распростертое на черных шелковых простынях, и склонившийся над ним, не скрывающий своего возбуждения адмирал Аттенборо. Он властно провел рукой по гибкой спине и ниже, спускаясь к упругим ягодицам, и предвкушающе улыбнулся, услышав низкий, вибрирующий стон, от которого крупный член еще больше затвердел и гордо красовался как памятник Хайнессену. Длинные, тонкие пальцы растягивали, раскрывали самое дорогое, нежное и сокровенное, и казалось, жили своей жизнью....
— Хайнессен вызывает Урваши. — МакКинен щелкнула у нее перед носом пальцами. — Мелисса, пара начинается через десять минут.
Остаток дня для Мелиссы прошел как в тумане, в груди было тесно от жаркого, томного чувства. После отбоя она прокралась в учебную комнату, включила терминал и вышла в сеть. Какое счастье, что ни на графический редактор, ни на приличные цивильные форумы никто не поставил файрвол.
Пришлось долго ждать, пока в окошке чата загорится знакомое имя. Наконец-то! Лори временами бывала до ужаса медлительной.
[02.09.806 23:22:23] Loreleya Von Reinrock: Ты сегодня поздно. Учеба замучила?
Нет, вдохновение, от которого не спрячешься. Но Лори не понять мук творческой личности.
[02.09.806 23:22:37] Leon_heart: И она тоже. Ты как?
[02.09.806 23:22:51]: Loreleya Von Reinrock: Ужасно. В наше сообщество опять пришел этот сумасшедший республиканец с фотографиями этого паскудного Вестерланда, все говорил, что это Райни во всем виноват. Вот ведь засранец! Чувствую себя так, словно по мне стадо ваших танков пробежалось.
О нет! Лори снова села на любимого конька. Покойного кайзера Райнхарда она обожала и могла говорить о нем часами, как и о своей ненависти к Союзу Свободных Планет и демократии вообще. Лори восхищалась идеей аристократии, ее просто перло от титулов и прочей романтики. Не то чтобы Мелисса не понимала таких чувств, но всему же есть предел! Терпению собеседника в том числе. За три года надоело слушать этот бред. Адмирал Ян все равно был круче. Правда, с бабами лучшим стратегам Галактики не повезло одинаково. Но, может, они в свою единственную встречу наверстали упущенное? Кстати...
[02.09.805 23:26:28]: Leon_heart: Вот придурок, а? Лори, котик, а хочешь красивого кайзера в качестве компенсации моральных страданий?
[02.09.806 23:27:51]: Loreleya Von Reinrock: Что за вопрос, естественно хочу! Райни мне всегда мало! Подожди, он со стрижкой или в кудрях?
Дались ей эти кудри!
[02.09.806 23:27:29]: Leon_heart: Естественно, а ты как хотела? Я матчасть чту. Лови.
Этим рисунком Мелисса по праву гордилась. На нем гордый своей победой Райнхард фон Лоэнграмм лукаво улыбался Яну Вэньли и положил свою узкую аристократическую ладонь поверх его. Название Мелисса подобрала соответствующее: «Будущее, которое мы потеряли».
[02.09.806 23:30:00]: Loreleya Von Reinrock: Прекрасное будущее (поправила бантики и утерла слезу) Райни такой настоящий и адмирал, ему так идет мундир и плащ. Сразу видно будущего кайзера, какова стать! И адмирал Ян тоже хорошо получился. Правда, эта республиканская форма сидит ужасно, как мешок для трупов.
Наивная женщина, это она еще своего разлюбезного кайзера в позе «раком» и с кольцом на члене не видела. Горяченькое Мелисса оставила напоследок. Она решила пока не гонять розенриттеров впереди Тринадцатого флота, а совращать эту приличную домохозяйку постепенно, чтобы потом не отвертелась. Все они сначала кривят нос, а потом за уши от очередной сладенькой парочки мальчиков не оттащишь.
К утру Мелисса вчерне закончила несколько лайнов и ответила на несколько горячих дискуссий. Но остаться наедине с творчеством ей не дали. На пороге внезапно возникли три каменные статуи и осуждающе на нее уставились.
— Ты снова просидела всю ночь в галанете. — МакКинен зажгла верхний свет. — Опять будешь спать на занятиях? В этом году будет несколько профессиональных тестов, и если ты их завалишь, то возможности пересдать не будет. Отправят служить в какой-нибудь архив — и сиди там до пенсии. Лайонс, ты человек взрослый, но неужели ночные посиделки в сети стоят карьеры?
Да что бы эта мымра понимала в свободном искусстве! А чего можно ждать от женщины, которая спит исключительно с учебниками?
— Мэл, — Эванс подошел к ее столу, и Мелисса едва успела свернуть все окна. — Отнесись как можно серьезнее к словам Ребекки. И старайся меньше выходить в сеть в ночное время. Ученый совет хочет ужесточить требования к информационной безопасности. Мы до сих пор от прошлогоднего позора отмыться не можем. Узнаю, что за сволочь нарисовала ту проклятую порнографию...
Черт, а если они узнали? Если разнюхали прошлогоднюю историю и теперь собрались устроить Мелиссе темную? Да нет, исключено. МакКинен помешалась на социальной антропологии, Фогельвейде из Рейха и будет молчать, потому что не привыкла трясти грязным бельем на виду у всех, а Эванс, конечно, устроит ей разнос, но не более того.
— Джеф, не стоит. — Фогельвейде прошла комнату почти бесшумно, и у Мелиссы от страха чуть засосало под ложечкой. — Ты гражданин Баалатской автономии и не имеешь права вызвать на дуэль этого мерзавца. Потому что придумать и нарисовать такое мог только бесчестный негодяй. Мы сами обязаны найти его и во всем разобраться. Таков наш долг.
У Мелиссы отлегло от сердца. Ничего они не знают и не догадаются никогда. А даже если и так, то в свободное от службы время каждый волен дрочить на что угодно. Хоть на крепость Изерлон, хоть на упоенно трахающихся мальчиков.
— А что мне делать? — Мелисса тихонько всхлипнула. — Я со своим темпераментом родилась. Приходится где-то находить отдушину. От этого же никто не страдает!
— Может, найдешь себе нормального парня? Трафик, знаешь ли, не резиновый.
Зазнайку МакКинен раздражало любое непосредственное и естественное проявление чувств. Вот и сейчас она смотрела на Мелиссу, как на кучку дерьма.
— Я бисексуальна, и нечего морщить нос!
При этих словах Эванс деликатно кашлянул, МакКинен сделала вид, что это к ней не относится, а Фогельвейде тяжело вздохнула. Как же Мелиссе надоели эти ханжи! Все такие стеснительные, а ей вечно приходиться заниматься просвещением невежд!
— Да, я бисексуальна, и нет ничего плохого в том, что мне нравится секс. Я человек раскрепощенный и эмоциональный...
— Мэл, — Эванс так любовно усмехнулся, аж дрожь пробрала. — Сексом занимаются минимум вдвоем. Тем более, в этих роликах актеры ведут себя до ужаса неестественно...
Как будто Мелисса этого не знала. Нормальные люди порнуху смотрят не за этим!
— Я ведь никому не мешаю! — Слезы были вернейшим способом разжалобить Эванса и довести зазнайку МакКинен до скрежета зубовного. — И вообще...
— Мелисса, — Фогельвейде закатила глаза. — Пожалуйста, не могла бы ты страдать потише? Эти рулады слышны за два этажа. Они мешают спать остальным.
МакКинен закашлялась и сверкнула холодными серыми глазюками. Она как никто другой умела смешать людей с грязью одним движением брови, и теперь нависала над Мелиссой как утес над морем.
— Лайонс, последнее тебе феззанское предупреждение. Я не хочу накладывать взыскание на студентку пятого курса. Иногда за свои поступки приходиться отвечать.
Ага, так все и поверили. Папаша МакКинен, прежде чем отдал концы, поучаствовал в гринхилловском путче, а под конец поймал пулю от бывшего начальника. Не то чтобы Мелисса знала наверняка, но в Академии говорили именно так, а сама МакКинен на вопросы не отвечала и только задирала нос.
— Бекки, ты слишком строга, уверен, что Мэл...
Эванс попытался успокоить их обоих, но Мелиссе хотелось поругаться и указать этой выскочке на ее истинное место.
— Не надо меня защищать, Джеф. У нас все еще свободная страна, как бы некоторые не хотели другого, правда ведь, МакКинен? Я имею право делать что хочу, и как хочу, и когда захочу, и уж точно не буду спрашивать твоего позволения.
Надо будет закинуть дровишек в тему этой мерзавки на форуме. Подвиги ее папаши там обсуждали до сих пор, и не понятно, как ее с такой паршивой анкетой до сих пор держат в академии. Ничего, рано или поздно Мелисса найдет на нее компромат и вот тогда МакКинен попляшет.
— Не понимаю, о чем ты.
На лице МакКинен не дрогнул ни один мускул. Ее вообще с трудом можно было вывести из себя, что возьмешь с человека, который даже во сне держит лицо.
— Джеф, Ребекка, — Фогельвейде смотрела на Мелиссу с откровенной неприязнью. — Давайте доспим, через полтора часа подъем. Предоставьте Лайонс своей судьбе и своим мыслям. А я очень хочу увидеть во сне то, что сделаю с подлецом, который опорочил честь адмирала Ройенталя.
Мелисса с трудом удержалась, чтобы не заржать в голос. Фогельвейде была известной психопаткой и шуток упорно не понимала. Больше того, они с МакКинен три года учебы терпеть друг друга не могли, а потом зацепились языками из-за биографии адмирала Яна, вышедшей из-под пера какой-то феззанской журналисточки, и чуть ли не подружились. Но страшно представить, что сделает эта ведьма с Мелиссой, если правда откроется и станет известно, кто автор того самого скандального комикса про адмирала Ройенталя и политическую шлюху Трунихта.
Так, ничего серьезного, легкое садо-мазо с тематической атрибутикой: плетки, наручники, латекс, кляп, исполосованная хлыстом задница председателя Трунихта и художественные брызги мозгов по стенам и синему адмиральскому плащу, — как говорится, понимающие люди да поймут.
— Да кому какое дело, — задиристо выпалила Мелисса, — с кем трахался этот ваш Ройенталь. Мальчик, девочка — какая разница?
Да последнему кольчатому червю понятно, кого потрахивал Миттермайер вдали от скучной и пресной супружницы, да еще на передовой, и кому сам периодически подставлял зад. Красивый, поджарый, как и положено военному. А вот интересно, правило роста в отношении Двойной Звезды работало или как?
— Это дело чести. — Фогельвейде затянула по новой старую пластинку, которая уже хрипела, сипела и давно протухла. — Я люблю свою родину, я уважаю законы Баалатской автономии и устав Академии, и я не желаю, чтобы имена моих соучеников и профессоров трепали в желтой прессе. Кроме того, если подобный случай повторится, премьер-министр Миттермайер больше не проявит снисходительность.
Поговаривали, что сам Ураганный Волк просил ректора во всем разобраться из уважения к человеческому достоинству и к памяти умерших. Ищейки из отдела информационной безопасности так ничего и не выяснили, а МакКинен, Фогельвейде, Эванс и еще четырнадцать бездарностей оказались лично представлены премьер-министру. Цвет нации, лучшие умы и прочий бред.
— Элла, — когда Мелисса услышала, насколько тепло прозвучал голос МакКинен, то едва не уронила челюсть об бетонный пол. — Джеф, мы кажется, хотели пойти по кроватям. Лайонс, а ты хоть иногда читай научные журналы и уголовный кодекс. В Рейхе гомосексуализм еще недавно считался преступлением, за которое положена высшая мера наказания для «преступника» и поражение в правах для членов его семьи. Ты можешь допустить мысль, что людям крайне неприятно говорить об этом?
На востоке из-за небоскребов робко поползли первые лучи солнца, которые лукаво подмигивали из-за туч — мол, нечего праздновать труса. Это и придало Мелиссе сил. Проклятая ханжа МакКинен, сама небось дрочит втихомолку на шликабельных мужиков, а другим запрещает, добродетель засушенная. Да такую даже последний уборщик в кампусе не трахнет, двадцать один год и наверняка все еще целка. А вот меньше надо писать статейки в научные сборнички.
— Про Александра Македонского, — Мелисса не собиралась сдаваться и нашла таки способ уесть эту моралистку, — и про Людвига Баварского что только не пишут. И сколько еще напишут. Что, стрелять в каждого писаку? Так ведь патронов не напасешься. Я до сих пор не понимаю, что такого ужасного было в том комиксе?
Голос у нее задрожал от сдерживаемых слез.
МакКинен и Фогельвейде вышли из учебной комнаты с абсолютно прямыми спинами, как кол проглотили, — или, скорее, вибратор размера кинг-сайз. Эванс накапал двадцать капель успокоительного и заставил рыдающую Мелиссу выпить залпом.
— Я не хочу тебя обижать, Мэл... Бекки чертовски тяжелый и принципиальный человек, а Эллу временами заносит на крутых виражах. Но они во многом правы.
В обед Мелисса сбежала в библиотеку и с анонимного логина подбросила в раздел-болталку на форуме академии парочку преядовитых сплетен. Раздражение настойчиво требовало выхода, поэтому по сети пошла гулять история про жестокого папашу-насильника и его дочку с цветущим посттравматическим синдромом. Вскоре о подробностях личной жизни высокомерной дуры МакКинен знала вся академия, но, к разочарованию Мелиссы, эта дрянь не желала никак реагировать. В отличие от Фогельвейде, которая не поленилась дойти до системных администраторов форума и потребовала удалить страницы, содержащие откровенную клевету.
А МакКинен кропала очередную статейку о временах Рудольфа Гольденбаума и не замечала ничего вокруг. Почему-то ее опусы хвалила Лори, но неизменно добавляла, что автор — полный демокраст и натягивает сову на глобус, а в реальности все было не совсем так. Мелиссе эти дурацкие измышления о бородатых временах читать не хотелось. Всей этой околонаучной ерунды ей хватало на лекциях.
Дни сменяли друг друга со сверхсветовой скоростью. В середине октября, когда шла межсеместровая аттестация по стратегическому планированию, Мелисса получила еще один факт в пользу того, что между главнокомандующим Минцем и адмиралом Аттенборо есть что-то выходящее за рамки дружбы.
— Будем честны, Юлиан, — адмирал Аттенборо двусмысленно улыбнулся. — Наша вечная битва перетекла в иную плоскость. И теперь вместо адмиралов Рейха мы сражаемся с бюрократами и ленью наших студентов.
Они стояли рядом с доской почета, где в черном граните были высечены имена самых знаменитых выпускников Академии.
— Думаю, адмирал Ян одобрил бы это.
Главнокомандующий Минц улыбнулся так тепло и нежно, что у Мелиссы сразу сладко потянуло внизу живота. Так говорят о любимых и дорогих людях, а не о простых опекунах. Ведомая подозрениями, Мелисса удалилась в библиотеку, где просидела до вечера, разбирая подшивки старых газет. Само собой разумеется, что ни на какие занятия она после этого не пошла.
Куда, куда, спрашивается, смотрели журналюги, где были их бесстыжие глаза, когда даже с мертвой фотографии так и брызжет сексуальное напряжение и чувственность? Ближе к вечеру Мелиссу накрыло таким острым возбуждением, что пришлось бежать в душ и самой справляться с возникшей трудностью. А представлять, как усталый адмирал Ян нежно гладит воспитанника по голове и устраивает ласковое соблазнение с последующим лишением невинности, оказалось захватывающе и волнующе.
Командующий... тогда еще даже не рядовой Минц трогательно краснел и смущался, но покорно развел колени, став похожим на огромный раскрытый цветок с алыми лепестками. Мелисса вернулась в библиотеку, подключила свой планшет и отрисовала все самые захватывающие моменты.
За работой она не заметила, как стемнело, но зато все рисунки лежали в сети на надежных хостингах и уже принесли ей несколько сотен плюсиков.
Мелисса с удовольствием пересматривала особенно выразительные кадры, но когда на экране толстый, перевитый венами член ворвался в голодно хлюпающую, влажную дырочку, за спиной у Мелиссы возник заспанный Эванс:
— Мэл, в задний проход мужчины ядерная боеголовка не влезет, у любого медика спроси. Я понимаю, что это комикс, а автор живого мужчину в глаза не видел и уж тем более не щупал, но всему же есть предел!
У Мелиссы выпал из рук стилус, а конспекты, лежавшие на углу рабочего стола, полетели на пол.
— Джеф, нельзя же так людей пугать, я заикой останусь!
— Заикание лечится, в отличие от порванной задницы. Кто же трахается без смазки или хотя бы приличного вазелина? Кстати, к твоему сведению: анальный секс практикуют меньше тридцати процентов гомосексуалистов. Процедура подготовки слишком утомительная.
Какая разница, если речь идет о чувствах? Кто будет думать в порыве страсти о дурацкой подготовке?
— И кто сегодня пал жертвой бездарной мазни? Опять тот же художник, что и в случае с адмиралом Ройенталем? — Джеф с видом знатока смотрел на монитор и постепенно мрачнел лицом. — Он с дуба рухнул? Ничего, что это почти инцест? Мэл, быстро зачисти историю просмотров и забудь эти рисунки, как страшный сон. За такое даже у нас сажают, черт возьми! Кто следующая жертва этого маляра? Бригадный генерал фон Шенкопф?
В отличие от тупой курицы МакКинен, которая брезгливо кривила губы при любой небанальной мысли о личной жизни армейской верхушки автономии, Джеф внимательно выслушивал все, что ему говорили, и только потом делал выводы. Мелисса решила попытаться достучаться до него. Она глубоко, как перед прыжком в воду, вздохнула и прочистила горло:
— Шенкопф кобель, каких мало, совсем неинтересный и волосатый. И между ними не было никакой химии. Поэтому про него никто не пишет и не рисует!
Джеф зашелся в приступе кашля. Заболел он, что ли?
— А по этой логике между адмиралом Яном и командующим Минцем, получается, что-то было? Лучше бы художник не паразитировал на живых людях, а писал любовные романы, пусть даже и гомосексуальные. Разницы-то никакой! К тому же не в обиду будет сказано, но со спины этого командующего Минца вовсе за девочку принять можно.
Сам того не ведая, Джеф наступил на больную мозоль. Сколько такой снисходительной, высокомерной чуши наслушалась Мелисса от критиков, каждый из которых считал своим долгом унизить и оскорбить беззащитного автора. Между прочим, так древние греки и самураи развлекались. И никто им слова не говорил! Наоборот, все понимали куртуазные чувства и тонкую культуру!
— Нет, есть! — Мелисса не узнавала свой голос в разъяренном, свистящем шепоте. — Эти ваши гетеросексуальные отношения банальны, как старые семейные трусы! А между адмиралом Яном и его воспитанником была такая химия, что ни одна баба не сравнится! Да любому думающему человеку это очевидно. Последнему идиоту понятно, что между ними что-то было: армия, адреналин, а молодому здоровому мужику все время хочется секса! А тут хорошенький воспитанник под боком! Кто бы удержался?
И пусть ей хоть тысячу фотографий с этой крашеной шваброй Гринхилл притащат, Мелисса ни одной не поверит. Потому что постановочное фото видно сразу.
— Адмирал Ян, к твоему сведенью, — Джеф устало закатил глаза, — был женат и никогда бы не предал своего воспитанника и не изменил жене. И благодаря этой женщине мы с тобой здесь учимся. Без ее участия Академию давно бы расформировали. Уже это повод не верить в чужие сплетни. Мэл, что с тобой происходит? Ты же всегда была разумным человеком!
Мелиссе казалось, что от накатившей ненависти ее разорвет на тысячу кусочков:
— Эта бездарная серая мышь окрутила бедного адмирала! И он после этого года не прожил — интересно, почему? Но я-то вижу, как все было на самом деле. И никто меня не переубедит! Подумаешь, был женат! Кому это когда мешало? Кожа да кости, она совершенно неинтересная. И это она виновата в том, что адмирал Ян погиб!
Да ни один мужчина в здравом уме не польстился бы на эту падаль, когда рядом есть такое пылкое, доверчивое и на все согласное чудо. Но великим людям свойственны слабости. Адмирал Ян в своем душевном благородстве решил облагодетельствовать убогую сиротку, а теперь она тут главная. Хорошо устроилась, ничего не скажешь!
— Миссис Ян? А не терраисты? Мэл, по-моему, ты заболела, и тебе надо к врачу.
— Да, это она, она во всем виновата! Нельзя быть такой эгоисткой! Она, она их разлучила, знала ведь мымра рыжая, что они любят друг друга!
— Мэл, у тебя истерика и ты перезанималась. Иди и проспись. Ты сама же себе противоречишь.
Джеф попытался обнять ее за плечи, но безуспешно. Не нужно было Мелиссе его сочувствие даже даром! Ее продолжало трясти от гнева и обиды:
— Как можно было вообще подумать, что величайший ум и полководец Галактики, которому сама судьба назначила менять мир, может полюбить такое унылое ничтожество! Но ничего, тайное рано или поздно становится явным.
Мелиссу подняли над землей и хорошенько встряхнули. Эванс больше не походил на доброго и заботливого джентльмена, а казался машиной для убийства:
— А Бекки была права...
— Если бы эта мымра не была вдовой адмирала Яна, — Мелисса решила, что ей нечего терять, а количество святош вокруг успело ей порядком надоесть, — то черта с два она бы пролезла в политику и стала бы президентом! Потому что без мужа она ноль без палочки!
Джеф тяжело задышал, отшвырнул ее в сторону и сдавленным шепотом велел убираться, пока жива, что Мелисса и сделала. В спальне ее вновь затрясло — теперь от пережитого ужаса: Джеф ведь едва удержался и не ударил ее.
А утром пришло предписание явиться к штатному университетскому психологу для прохождения теста и составления психопрофиля. Психолог — старый, но бодрый дед — смотрел на результаты томограммы головного мозга и расшифровку тестов.
— У вас повышенная тревожность, мисс Лайонс, трудности с авторизацией результата и конфликт с материнской фигурой.
— Нет никакого конфликта. — Мелисса не могла сдержать здорового раздражения. — Моя мать давно мертва.
Старая клуша-неудачница схлопотала передозировку своей наркоты, оставив Мелиссу один на один с отчимом и двумя младшими братьями-спиногрызами. После школы Мелисса сбежала в Академию, которая даже идиотам давала путевку в жизнь, не считая гарантированного трудоустройства и бесплатной столовой.
— Тесты говорят, что есть, и я склонен им верить. Вы не любите женщин, мисс Лайонс. Почему?
Вот дурак, чего непонятного? Кто же будет любить хищниц, которые охотятся на ту же дичь, что и ты? Все эти напыщенные, склочные, жеманные дуры делали вид, что представляют из себя что-то, а на самом деле не стоили ничего. Но в жизни бездарные, сладенькие куколки устроились намного лучше, чем Мелисса, с ее мозгами и талантом. Наверное, хорошо сосали.
— Я не обязана отвечать на настолько личные вопросы.
Психолог многозначительно улыбнулся, попросил подумать о возможности терапии и выписал ей легкое успокоительное.
В середине января в Академию пожаловала сама госпожа президент с послом Мюллером, который увивался вокруг нее, как шмель вокруг цветка, и на торжественном обеде был галантен до отвращения.
— Как радостно видеть, что в Баалатской Автономии, — даже голос этой расфуфыренной мымры звучал фальшиво, — подрастает настолько талантливая смена, которая уже сейчас пример для тех, кто только поступит в академию.
Госпожа президент-через-постель присутствовала на нескольких экзаменах и изо всех сил старалась изображать простого офицера и старшую сестру. Получалось плохо, на нее все равно восхищенно косились и держали дистанцию. Мелисса даже нарисовала довольно злобную карикатуру с участием посла Мюллера, стола и вдовы адмирала Яна, но ее остроумия не оценил никто. Рисунок тут же забанили. И Лори сказала, что адмирал Мюллер не станет трахать республиканскую подстилку даже из жалости. Особенно если учесть, что у него есть адмирал Кесслер и любовь к Новому Рейху.
Когда психованый Эванс сообщил, что ему и МакКинен предложили должность в пресс-службе, которую возглавляет адмирал Аттенборо, Мелисса почувствовала жгучую досаду. Эта тварь МакКинен опять заняла ее место и теперь будет каждый день видеть, как адмирал Аттенборо отдается главнокомандующему Минцу, но ничего никому не скажет из-за своей распрекрасной чести и порядочности. Фогельвейде ее покусала, что ли? А может, они с МакКинен трахаются в какой-нибудь подсобке? О романах этой имперской фифы Мелисса тоже ничего не слышала, это было подозрительно.
Чтобы отвлечься, Мелисса опять принялась рисовать, и в этот раз у нее получился огромный осьминог Мюллер, трахающий президентшу, которая всеми отверстиями насаживалась на огромные щупальца, стонала, истекала смазкой, выгибалась и громко требовала еще, только соски торчали на тощей груди. Рисунок получился настолько удачным, что Мелисса его распечатала. И кадр с подмахивающим адмиралу Яну кайзером Райнхардом тоже. Кончилось все плохо. Мелисса забыла вытащить эти странички из папки с рефератом и сдала работу главнокомандующему Минцу, который не оценил изящества графики.
— Вы полагаете это остроумным, мисс Лайонс?
И смотрел недоуменно, как будто в кабинет по ошибке вползла большая толстая змея.
— Ничего я не полагаю. — Мелисса приготовилась к худшему. — Я не знаю, как у меня это оказалось! Может, кто-то распечатывал одновременно со мной.
— Мисс Лайонс, — командующий Минц улыбался очень грустно и понимающе, — примите дружеский совет.
— Я не понимаю, о чем вы!
— Не тратьте свою молодость на чужие проекции, мисс Лайонс. — Командующий убрал компромат на край стола. — Не увлекайтесь воображаемым сексом. Вы неглупая девушка, у вас есть способности, не ломайте себе жизнь из-за фикции. Меньше всего порнография имеет отношения к любви и уж тем более — к ее чувственной стороне. Это всего лишь химеры и не более того.
Как это скучно и глупо! И как пошло. Такой красивый, чувственный рот надо занять хорошим членом, а не банальностями, которым сто лет в обед.
— Эти химеры, — ответила Мелисса, расхрабрившись, — хотя бы красивы и необычны. Извините, сэр, это была неудачная попытка пошутить.
Как назло, в этот момент вошел адмирал Аттенборо, который сразу увидел злосчастные распечатки.
— О, опять тот самый карикатурист? Карандаш бойкий, несмотря на то, что явный самоучка, но в голове полный трэш. Юлиан, не смей сбежать с сегодняшнего совещания. — Аттенборо свернул рисунки в трубочку и сунул в утилизатор. — Мисс Лайонс, не хочу вас расстраивать, но вы очень плохо написали тест по моему предмету. У вас будет одна попытка пересдачи, но не более того. Постарайтесь подготовиться получше.
Не может быть! Ее наверняка подставили! И что теперь? Неужели придется возвращаться назад, к вонючему и потному отчиму и быдловатым братьям?
— Меня выгонят? Не может этого быть!
— Никто не собирается вас выгонять. — Главнокомандующий Минц протянул ей бланк заявления на пересдачу. — Но тест провален, мисс Лайонс. И лучше бы вам пересдать его на хороший балл, иначе вас действительно отчислят. И неустойку за сорванный контракт вам придется выплатить в полной мере. Если не ошибаюсь, сейчас это четыреста тысяч динариев.
— Не будем жестоки. — Адмирал Аттенборо сложил самолетик. — Обойдемся половиной. У мисс Лайонс тяжелое материальное положение.
Таких денег Мелисса не заработала бы даже на панели. Она чувствовала себя преданной и всеми брошенной. Но почему командующий Минц решил, будто она делает что-то дурное? И почему улыбался так понимающе? Может потому, что дыма без огня не бывает?
В общежитии ее ждала записка от Фогельвейде: «Встречаемся сегодня вечером, без свидетелей, в старом крыле общежития».
Да, в жизни Мелисса не могла отомстить за пережитое пренебрежение и унижение, но в сети у нее были все шансы сравнять счет. Хотелось чего-нибудь остренького, с хорошей порцией забористого перца. В библиотеке, как только все ушли, Мелисса отвела душу и прогнала поверженного главнокомандующего, тогда еще молоденького лейтенанта, сквозь строй офицеров и солдат «Брунгильды», которые оторвались по полной программе и с упоением насаживали на свои крепкие стволы упругую попку.
Имперцы — что с них возьмешь, вся страстность гасится воспитанием, а отрываться приходиться на пленных. Но под конец комикса, когда дело дошло до тогда еще гранд-адмирала Миттермайера в кровавом плаще, тонкому и звонкому лейтенанту Минцу даже понравилось, и он принялся просить еще.
Они все сначала пищат о том, что больно и неприятно, а потом входят во вкус и притворяются. Старый, испытанный способ, такой действенный. Такой женский... Сначала хорошенько помучай, а потом можешь делать и просить все, что хочешь. Главное, чтобы хозяин думал, что ты выполняешь его прихоти.
Мелисса уже доделывала штриховку, когда услышала долгий, непристойно громкий стон и звук поцелуя. Преодолевая любопытство, она пошла к высоким стеллажам, заняла удобную для наблюдения позицию и узрела вид настолько восхитительный в своей изысканной порочности, что с трудом удержалась от возгласа удивления. А потом долго пыталась стать как можно незаметнее. Потому что один из участников шокирующей сцены был симпатяга Эванс.
— Дейв, эта сумасшедшая меня скоро до ручки доведет! Еще одна такая выходка — и я ее точно прикончу! Наш курс благодаря ей скоро превратится в посмешище. А тебя, Эллу и Бекки позову избавляться от трупа.
Сначала пусть поймает, умник!
— Нет, дорогуша, — деловито заметил тот, кого назвали Дэйвом, между глубокими, влажными поцелуями, — это тебя адмирал Аттенборо на экзамене заездил, четыре недели воздержания, в результате дури тебе девать некуда. Но мы это исправим.
Он опустился к ногам Эванса, дернул пряжку ремня и присосался к гордо стоящему члену не хуже какой-нибудь пиявки. Судя по громким стонам и сдавленным ругательствам, новичком в минете он точно не был. Главнокомандующий Минц был прав — минет в натуре и минет на рисунке очень сильно отличались. Мелисса не знала, куда себя девать от отвращения, к горлу подкатил вязкий комок тошноты. Пришлось сглотнуть, на цыпочках выскользнуть из библиотеки и бежать знакомой дорогой.
В туалете Мелиссу вывернуло наизнанку. Ей было так плохо, что она едва сообразила вернуться и забрать свои книги и сегодняшний комикс.
В общаге ползти дальше учебной комнаты не нашлось сил. Под дверью горел свет, и Мелисса не удивилась, увидев эту стерву МакКинен за подготовкой доклада к очередной конференции.
— Ты плохо выглядишь. — МакКинен даже не потрудилась изобразить сочувствие. — Отравление?
— Нет, — злорадно ответила Мелисса, — всего лишь пересдача.
МакКинен со вкусом зевнула и потянулась:
— А тебе говорили, меньше надо торчать в сети. Кстати, тебя искала Элла.
— Не искала. — Фогельвейде вошла в комнату, как будто специально подстерегала, и плотно закрыла за собой дверь. — Я и теперь ищу тебя, Мелисса Лайонс. Ты помнишь, что я обещала сделать с тем, кто распускал сплетни про адмирала Ройенталя?
— Я такую ерунду не помню, — огрызнулась Мелисса. — Вот еще.
— Нет, ты помнишь. — На жестком лице Фогельвейде заиграл злой румянец. — Ты все прекрасно помнишь. Но я даже во сне не могла представить, что ты будешь клеветать на адмирала Яна и его величество Райнхарда Первого. Это бесчестье, Мелисса. А бесчестье и ошибки у меня на родине принято смывать кровью.
МакКинен смотрела на них, как громом пораженная.
— Элла, а доказательства у тебя есть? Пока я слышу только обвинение.
— Не беспокойся за меня, Ребекка, я позаботилась о доказательствах. Все запротоколировано и занесено в документы. Я попросила в библиотеке журнал посещений. И знаешь что, Мелисса Лайонс? Именно после твоих выходов в сеть и появлялись все эти рисунки и сплетни. А теперь ответь мне на один вопрос: как ты посмела выкладывать эту мерзость?
Фогельвейде давила, как заправский асфальтоукладчик. Смотреть на нее было больно и жутко.
— Как посмела — мое дело, — Мелисса вздернула подбородок. — Я так вижу. А вот вы обе страдаете недотрахом, иначе бы не задавали таких вопросов.
— Вероятно, — Фогельвейде продолжала напирать на нее с утроенной силой, — ты не понимаешь, что значит для каждого жителя Рейха Его Величество Райнхард?
Не знает, как же! По словам Лори, раньше в Рейхе текли молочные реки между кисельных берегов, а людьми правил добрый кайзер. Понятно, что все это муть, и абы с чего Лоэнграммы не заводятся, но Лори плевать хотела на чужое мнение и никого не хотела слушать, у нее покойный кайзер, умерший молодым и прекрасным, был единственный свет в окошке.
— А почему я должна париться из-за парня, который сделал карьеру, потому что его сестричка хорошо давала...
МакКинен пришлось приложить нешуточные усилия, чтобы удержать Фогельвейде, которая шипела не хуже иной доисторической гадюки — от волнения она перешла на рейхсшпрахе, самый тот язык, чтобы шипеть:
— Как ты смеешь! Если бы не реформы Его Величества, то миллионы людей жили бы без помощи и надежды, если бы не его величество, мы продолжали бы жить под властью аристократов, для которых простые люди не значат ничего. И ты... ты можешь говорить такое! Да что ты за человек! Я тебе глаза выцарапаю и кишки на горло намотаю, а потом заставлю их сожрать!
— Довольно, Элла, — сказала МакКинен жестким, властным голосом. Командирским — как будто она уже отдает приказы на мостике крейсера. — Устав запрещает драки между курсантами.
Фогельвейде перестала дергаться, и МакКинен выпустила ее из захвата.
— Я-то трахающихся парней просто рисую. А вот ваш разлюбезный Эванс в натуре с ними трахается.
— Джеф? — МакКинен весело, искристо рассмеялась. — Он же голубой, как зимнее небо. Да об этом все знают. Кроме тебя...
Все? Да это гнусный и подлый заговор. Почему Мелиссе ни одна собака не сказала?
— И кстати, — МакКинен не могла спокойно смотреть на то, как ее враг уползает с поля боя, хрипя и стеная от ужаса, — он четвертый год встречается с Уильямсом. Тем самым, с инженерного факультета. А что тебя так потрясло? Геям, знаешь, ничто человеческое не чуждо и они любят заниматься сексом. И даже не по одному разу за ночь. Законом это не запрещено.
— А рисовать, значит, запрещено? Это безнравственно — так лицемерить! — Мелиссу опять затошнило.
Фогельвейде дернулась, и МакКинен снова ухватила ее за плечо.
— Безнравственно — пороть чушь и врать. — МакКинен взглядом указала ей на дверь. — Но некоторые говорят, что они так рисуют и видят. Проваливай отсюда, пока я добрая и могу удержать Эллу.
Ну уж нет, последнее слово останется за Мелиссой, чего бы ей это не стоило!
— Лучше уж рисовать трахающихся мужиков, чем быть подстилкой нашей президентши и дочкой предателя! Скажи, МакКинен, много тебе пришлось работать языком, чтобы тебя взяли в академию и на работу? Никак папочка научил?
У МакКинен одеревенели плечи и спина. Она отпустила ничего не понимающую Фогельвейде, сделала три шага вперед и неуловимо быстро коснулась шеи Мелиссы. В глазах потемнело от боли, а из горла вырвался беспомощный хрип.
— Мне это надоело. Ты вечно слышишь звон, да не знаешь, где он, — МакКинен отчитывала ее как робот. — Мой отец был на том стадионе. И он погиб, защищая Джессику Эдвардс. Но еще одно слово про мою семью — и я размажу тебя по стенке.
Пересдать предмет адмирала Аттенборо хотя бы на четверку не получилось. Слухи о ссоре в учебной комнате расползлись мгновенно. Однокурсники теперь обходили ее десятой дорогой и шушукались за спиной. Выходить в галанет из сети академии Мелисса теперь не решалась, приходилось ходить в платный клуб. Регистрацию в сообществе комиксов пришлось прикрыть — туда вдруг подвалила толпа критиков, которые разнесли в пух и прах ее рисовку и сюжеты, а в довершение всего затеяли дискуссию на тысячу реплик о том, можно ли рисовать секс-сцены с участием реальных людей.
У МакКинен на такое планомерное выживание из всех сфер жизни не хватило бы ума и характера, значит, это была работа Фогельвейде, которая, оказывается, такая же тупая фанатка своего обожаемого кайзера, как и Лори.
Мелисса очутилась в информационном вакууме, из которого не могла найти выхода. К счастью, она вовремя вспомнила совет главнокомандующего и попыталась спасти тонущий корабль своей учебы. Зимнюю сессию Мелисса сдала более-менее прилично, но на пределе сил. Тяжелее всего пришлось на каникулах, когда народу в библиотеке набилось неожиданно много и всем понадобился галанет. Без рисования и чтения любимой веселой порнухи жизнь стала отвратительно тоскливой и скучной. Лишь изредка, когда никто не видел, Мелисса позволяла себе ненадолго выходить в сеть и быстро скачивать на планшет обновления от любимых художниц. Лори прислала пару писем и пыталась дознаться, в чем дело, но Мелисса молчала. Все силы уходили на то, чтобы не вылететь с громким треском.
Выпускные экзамены Мелисса сдала, словно в тумане, лишь бы сдать. И назначение ей досталось соответствующее — ее фактически сослали в дыру без карьерных перспектив. МакКинен дали назначение в Генштаб, Фогельвейде улетела обратно в свой Рейх с рекомендациями для службы на корабле в звании лейтенанта, Эванс тоже в какое-то козырное местечко — правда, он радовался, что там же будет служить и его разлюбезный Дэйв. Ну-ну. Мелисса, вообще-то, не рвалась в действующий флот. Ее устроило бы скромное административное назначение, но не в такой же глуши!
Впрочем, прибыв на место, Мелисса быстро утешилась. Отчим и придурки-братья остались далеко, а на новом месте службы никто не знал о скандале в академии. Главное же — тут оказался неограниченный доступ к галанету.
Ничего, времени у нее теперь хватит, и однажды она им всем покажет. Особенно этим сукам МакКинен и Фогельвейде, которые на редкость удачно устроились в жизни. Надо только немного набить руку в анатомии, все-таки была там и критика по делу. И вот тогда...
"Я так вижу, девочки, и fuck off!"
Мелисса развернула графический планшет и провела первую черту.
@темы: ФБ-15
-
-
17.04.2016 в 16:34